Луч во тьме - Страница 24

— Погоняй, да гляди, больше не попадайся.

Юлиан Иванович дернул вожжи, Шешеня на ходу вскочил в телегу. Его сухие глаза, покрасневшие от ветра, смотрели на дорогу, по которой фашисты гнали в последний путь народных мстителей. А на мостике чернело мертвое тело бородача…

5.

Михаил Демьяненко со своими товарищами устроил побег десяти военнопленных из Дарницкого лагеря. Беглецов спрятали на Трухановом острове. Женщины собрали для них платье и белье, дали помыться, накормили. Но долго держать их там было опасно. Решили вывести людей в партизанский отряд.

Приготовили документы на лесорубов, которые якобы едут в Кобыщу заготовлять дрова для Ярославской районной управы Киева. «Лесорубов» двумя группами вели Сергей Ананичев и Николай Шешеня. В мешках были патроны, медикаменты, гранаты — все, в чем нуждались партизаны в лесу. Операция прошла удачно. Руководящий центр парторганизации решил направить в лес вторую группу.

На этот раз в отряд шли киевляне. Трудней всего было переправить их через Днепр: билеты на катер продавали только тем, кто имел специальный пропуск. Неожиданно повезло: Машу Омшанскую устроили на пристани кассиром. И все же Кочубей волновался: он знал, что у Днепра шныряют переодетые гестаповцы. К этому времени в Киеве начал действовать «Аргус» — тайная гитлеровская организация, названная так по имени стоглазого мифического существа. Ее агенты — разный сброд, продажная сволочь, бандиты, убийцы, бывшие белогвардейцы — шатались по рынкам, на предприятиях, в столовых, очередях и подслушивали, шпионили за советскими людьми, выдавали их. Поэтому подпольщикам нужно было действовать очень осторожно: малейший непродуманный шаг, лишнее слово могли привести к провалу.

Переправлять людей решили под вечер, последним катером. Широкий Днепр катил тяжелые седые волны. Ветер бил в лицо не речной свежестью, а смрадом войны. Чего только не скрывала под собой холодная толща воды: человеческие тела, пароходы, танки, машины, разрушенные мосты…

Кочубей в переднике, с метлой в руках ходил по набережной, внимательно следя за тем, что происходит на причале.

Веселая и приветливая кассирша продавала билеты. У кассы появился Михаил Демьяненко. Омшанская, заметив Михаила, вытащила из кармана желтый платочек, вытерла им правый глаз и засунула платочек за отворот левого рукава. Это означало: не подходи, опасно!

Кочубей насторожился. Кого заметила Маша? Но вот появился Ананичев. На этот раз людей через Днепр Сергей перевозил один. На спине у него мешок, из которого торчит пила, за поясом — топор. Настоящий лесоруб! За Сергеем шли четверо мужчин. Истощенные, с обросшими бородами. Эти люди долгие месяцы не выходили на улицу, жили в погребах, скрываясь от фашистского плена. Ананичев начал проталкиваться сквозь толпу к кассе, но Маша снова вытерла желтым платочком правый глаз.

Кочубей подошел ближе. У кассы стоял юноша лет двадцати, в засаленной кепке и стареньком пиджачке. Кочубея точно током ударило. Где он видел этого парня? И вспомнил… Весной оккупанты устроили в Киеве празднование по случаю 53-летия со дня рождения Гитлера. Во всех православных храмах правили службу, гражданскому населению обещали выдать по пятьсот граммов пшеничной муки. У памятника Шевченко состоялся парад. Кучка продавшихся мерзавцев, одетых в красные шаровары и подпоясанных пестрыми кушаками, преподнесли генеральному комиссару Киевского округа Магунии — фашисту с лицом палача, портрет именинника. Нет, Кочубей не ошибся: среди «верноподданных» был и этот субчик…

До отхода катера осталось пять минут. Раздался первый звонок. Что делать?

К катеру подошла группа рабочих, видимо, возвращавшихся домой на Труханов остров. Кочубей начал подметать, сильно размахивая метлой. Остановился около Сергея, шепнул ему:

— Устрой возле кассы свалку. Надо оттеснить вон того типа в серой кепке, — и пошел дальше.

— Пани, скорее! Катер отходит, — подгоняет Сергей Омшанскую.

— Ишь, разболталась, краля! Слышишь, звонят на катере! — раздалось из толпы.

— Нахал! Это тебе не при Советах — обижать человека! — вступился за Машу какой-то старичок.

— Сударь, а вы не мешайте. Чего торчите у кассы? Завтра поговорите, — снова крикнул Сергей, и Кочубей увидел, как агент отскочил в сторону. Кто-то из хлопцев Сергея «нежно» обнял его:

— Поедем с нами, серая кепка, лес рубить. Поедешь, а?

Парень отмахнулся, выругался и пошел прочь, трусливо озираясь. Тем временем Маша сунула Сергею билеты. Раздался третий звонок. Бригада Ананичева прыгнула на катер.

Кочубей отдал Маше фартук, метлу и подался в гору.

6.

Станислава Францевича Вышемирского, экспедитора хозяйственной части генерального комиссариата, где он работал уже более года, знали как человека спокойного, уравновешенного, дисциплинированного, преданного немецким властям. Начальник хозяйственной части Векманн доверял ему важные дела. Сейчас Вышемирскому поручено готовиться к приему высокого гостя, возможно, самого рейхскомиссара Украины гаулейтора Эриха Коха! В частности, он должен помочь оборудовать резиденцию в тихой Пуще-Водице. Все там должно быть удобно, красиво, уютно.

Вышемирский почтительно выслушал распоряжения начальника, поклонился, ловко выкинул руку вперед, крикнул «Хайль!» и вышел из кабинета.

Какой неприятный день! Станислав загрустил. Черт бы побрал этого проклятого Векманна с его высоким гостем.

В ближайшие несколько дней у Вышемирского не останется ни одной свободной минуты. Надо мотаться по разным учреждениям, встречаться с десятками людей, подыскивать мебель, выписывать продукты.