Луч во тьме - Страница 42

Как раз в этот момент Лисовец увидел Кочубея и Шешеню. Они шли, оживленно разговаривая, толкая Друг друга, весело перепрыгивая через весенние лужи. Казалось, это шли с гулянки подвыпившие мастеровые. Неподалеку от скамейки, на которой сидели Иванов и Лисовец, они остановились, чтобы закурить, но дело у них не ладилось: то папироса ломалась, то спичка гасла.

— Дай же прикурить.

— Не горит, проклятая…

Наконец спичка загорелась. Друзья закурили и прошли мимо скамейки.

Лисовец помрачнел: «Выходит, не понравился. Трусы! Чем им не по нутру представитель ЦК?» — злился он на друзей.

Иванов начал нервничать. Поглядев на часы, он произнес:

— Где же ваш товарищ? Какая наглость заставлять меня ждать! Какая недисциплинированность! Неужели он не понимает, с кем имеет дело? Я должен идти… Жаль, что встреча не состоялась.

— Товарищей, вероятно, что-то задержало. Разрешите перенести встречу, — пробормотал Лисовец.

— Право, не знаю… Если я не уеду, то завтра. Где и в какое время — решайте сами.

— В десять часов утра возле вот этого угла.

— Хорошо. На тот случай, если наша встреча не состоится, хочу передать вам деньги, — и Иванов сунул Дмитрию плотную пачку денег.

Лисовец отвел в сторону руку Иванова.

— Я не уполномочен брать у вас деньги… До свидания.

— Я все больше убеждаюсь, что имею дело с солидной организацией, — сказал Иванов и откланялся.

Убедившись, что за ним нет «хвоста», Лисовец направился на Полевую. Там его ждали Кочубей, Шешеня и Бойко. Товарищи были явно взволнованы.

— Дмитрий, неужели ты ослеп? Это же гестаповец, самый настоящий фашист, — встретил его Кочубей. — Разве ты не заметил шпиков, которыми был напичкан сад? Не понимаю, как они тебя выпустили…

— Мы должны немедленно разойтись. Я уверен, что они следят за Дмитрием. Он привел за собою «хвоста», — горячился Шешеня.

— Николай, ты напрасно волнуешься, — спокойно поднялся со стула Лисовец. — Я два часа петлял по городу. Сам черт не выследил бы меня.

— Какая уверенность! — иронически произнес Кочубей. — А вот я боюсь, что гестапо напало на след нашей организации. Кто этот Алешка Малый? Откуда ты его выкопал?

Лисовец молчал.

— Надо немедленно вывести всех людей в лес, — предложил Бойко.

— Николай Васильевич прав, — решил Кочубей. — Шешеня, немедленно разыщите Загорного. Надо предупредить Сергея Ананичева и Катю Загорную. Они знают связных из партизанского отряда «За Родину».

Бойко обратился к Кочубею:

— Гриць, послушай меня, старика. И тебе надо уходить. Этого требуем все мы, члены Центра.

Кочубей тяжко вздохнул:

— Придется. И ты пойдешь, Дмитрий, слышишь? — сурово посмотрел он на Лисовца.

— Григорий! На меня возвели поклеп, будто я навел гестапо на след организации… Я не могу с этим пятном уходить из Киева. Убежден, что Иванов — уполномоченный ЦК. Вы все уходите, а я еще раз с ним встречусь. Живым в руки не дамся — вот тут у меня ампула с ядом.

— Ты еще упираешься? — Шешеня выхватил из кармана револьвер. — Тебя, дурака, проучить надо…

Лисовец спокойно отвел в сторону руку Шешени.

— Погоди. Если попадусь к гестаповцам, сам распоряжусь своей жизнью… А ты, Колька, паникер и трус. Я докажу это! Григорий Самсонович! Заберите в отряд и товарищей моей группы. Я предупрежу Билецкого, он знает всех, — и Лисовец вышел из комнаты.

Это видели Виктор Левченко и Петр Сорокин, которым Лисовец поручил наблюдать за его встречей с представителем ЦК.

Точно в 10 часов утра они подошли к Николаевскому саду. В это время показался Лисовец, шедший на свидание к Иванову. С ним был и Малый. Навстречу им направился высокий, хорошо одетый человек. Они раскланялись. Вдруг, откуда ни возьмись, на них налетают люди в штатском и скручивают руки Лисовцу и Малому.

— Предатели! Бандиты! Бандиты! — закричал Малый.

Лисовец изо всех сил рванулся из рук гестаповцев и схватился зубами за отворот пиджака… Он сдержал слово, которое дал товарищам: фашисты швырнули в автомашину уже не Дмитрия Лисовца, а его труп.

Машина тронулась. Малый продолжал вопить:

— Предатели! Бандиты!

…Кто же ты такой, Алешка Малый? Как и Лисовец, жертва фашистской провокации или ее участник?

3.

Этой весной Днепр широко разлил свои воды. Но изумительная красота половодья мало кого радовала. Люди останавливались на набережной, чтобы бросить взгляд на левый берег, который темнел безлистной еще массой леса. Оттуда, с левобережья, ждали освобождения.

Сейчас там было тихо. Днепр замер, словно прислушиваясь к чему-то величественному, неповторимому, что приближалось и скоро должно было разыграться на его берегах.

…Трое сбежали вниз, к воде, сели на согретую солнцем старую опрокинутую лодку. Это были Кочубей, Демьяненко и Загорный.

В руке Бориса — удилище. Он медленно раскручивает леску, сажает живца на крючок, размахивается и закидывает его в реку.

— Ловись, рыбка!

— Завтра выходим, — сказал Кочубей. — А вы, ребята, оставайтесь в Киеве, хозяйничайте, держите связь.

— Надо установить новые явки и переменить пароль, — заметил Борис и подсек леску. Толстоспинный лещ взлетел в воздух и плюхнулся на песок.

— Жертва конспирации, — усмехнулся Кочубей, чертя на песке хворостинкой затейливые узоры. — Квартиры Малышевой и Омшанской держатся хорошо. Их, по-моему, можно оставить. Запасные явки на Воздухофлотском мосту и на Житном базаре.

— Пусть будет так, — согласился Демьяненко. — А как насчет пароля?