Луч во тьме - Страница 46

— До каких же пор это оружие будет лежать в земле? — спросил он Павла.

Подпольщики решили переправить оружие в партизанский отряд «За Родину».

Поездку в лес подготовили хорошо. Станислав Вышемирский достал пропуск генералкомиссариата на выезд машины из Киева. А Павел исхлопотал у начальства трехдневный отпуск, якобы для поездки в села за продуктами.

Подпольщикам повезло: десять ящиков со снарядами, три — с гранатами, три ручных пулемета нашли они в оврагах и передали партизанам. Но случилась беда: кончился бензин, и машина остановилась.

— Что делать? — схватился за голову Коля. — Где взять бензин? Вернусь в Киев без машины — меня расстреляют.

— А ты не ходи, — сказали партизаны. — Айда с нами в лес.

— Пойду! — решил Коля.

Предложили и Павлу остаться у партизан, но он ответил:

— Не могу. Как же без разрешения организации? К тому же у меня в Киеве есть незаконченное дело. Для него немного «конфет» возьму с собой, — Павел положил в мешок несколько мин, распрощался с друзьями и пошел в Киев лесными тропами.

В Киев Павел вернулся благополучно. Пришел на работу, стал к станку. Переполох, поднявшийся в гараже из-за исчезновения шофера Сукача, вначале его не коснулся. Допрашивали начальника гаража и механика. Видимо, их здорово пугнули, и начальник стал вспоминать: да, с шофером Сукачем дружил Павел. Павла арестовали.

Сергею Ананичеву удалось познакомиться с полицаем, который брался за большую взятку облегчить участь Павла. Но потом он наотрез отказался «путаться в это дело». Полицай узнал, что Шеер заявил: «Этот токарь из «Киевэнерго» будет той веревочкой, за которой потянутся и другие киевские подпольщики».

Мечта кровавого палача не сбылась: Павел Загорный не стал этой «веревочкой». Его гибель была последней потерей подпольной парторганизации.

4.

Над городом мертвая тишина, нарушаемая лишь топотом кованых сапог эсэсовских патрулей. Каждого, кто появится на улице, ждет пуля.

Киев перегородили ряды колючей проволоки. Это запретные зоны. Оккупанты загнали киевлян на западные окраины города. Люди прячутся в погребах, на чердаках, в складах, оврагах, даже в канализационных трубах… Испытав за сотни черных дней оккупации столько горя и лишений, они не хотят разлучаться теперь с любимым городом накануне его освобождения. Киевляне готовят торжественную встречу своим освободителям, которые не сегодня-завтра появятся на этих изуродованных улицах, площадях, бульварах. С берегов Днепра, из-за Святошина доносятся раскаты боя, гул артиллерийской канонады.

Девочка, закутанная в серый платок, в пальтишке, едва прикрывающем колени, тенью проносится по задворкам зияющих проломами зданий. Она не может опомниться от только что пережитого ужаса: Володька, с которым она до войны училась в одном классе, не успел заскочить во двор, и гитлеровец толкнул мальчика к дереву… Застрочил автомат, Володька упал, раскинув руки, словно хотел обнять землю и это дерево, которое сам посадил в честь поступления в школу.

Вслед за девочкой показалась ее мать, Екатерина Георгиевна, связная из группы Бориса Загорного. У нее задание: надо разыскать врача и привести его в домик к Лидии Малышевой. Но как найдешь врача, когда на улицу и носа не высунешь… Вот и Красноармейская. До квартиры Малышевой уже недалеко.

Снаружи домик Лидии Петровны кажется мертвым. Окна забиты досками, двери завалены всяким старьем. Ни одному гестаповцу не придет в голову, что за стенами этой хибарки идет напряженная жизнь, что люди там не замечают, когда начинается утро, когда кончается день. В маленькой комнатушке действует штаб по спасению трамвайного завода. Уже свыше недели подпольная группа Бориса Загорного живет здесь.

Мария Омшанская не отходит от радиоприемника. Новости одна другой радостней сыплются ежечасно.

— Ура! Освобождена Пуща-Водица. Наши рядом. Это же Киев!

А внимание Загорного сосредоточено на том, что сейчас происходит в цехах завода. Оккупанты вывозят из Киева оборудование предприятий, а что не успевают вывезти, сжигают, взрывают. И подпольная парторганизация решила провести свою последнюю операцию: во что бы то ни стало сберечь родной трамвайный завод.

Рабочие разбирают станки и упаковывают их вместе с приборами и инструментами. Таков приказ. Посмотришь со стороны, как будто ретиво выполняют приказ гитлеровцев, но много «сюрпризов» ожидает тех, кто будет распаковывать ящики с награбленным в Киеве оборудованием. Наиболее ценное, нужное подпольщики прячут в подвалах, на чердаках и в других укромных местах, а ящики набивают всякой дрянью.

Вокруг завода ходят рабочие. Это подпольщики выставили свою охрану. В карманах у них — гранаты, револьверы. Над городом вспыхнуло зарево. Пылают фабрики, заводы, институты, школы, дома… Тучи черного дыма затянули небо. К вокзалу мчатся нагруженные машины. Там — паника. Пути забиты эшелонами с награбленным советским добром.

Дежурный по станции — толстый гитлеровец весь в поту. Проклятая страна! Он не может отправить сегодня ни одного эшелона. Все время куда-то исчезают машинисты. Саботаж!

Это действует Михаил Демьяненко. В замасленном комбинезоне он появляется то на одном, то на другом пути.

— Хлопцы! Бегите! Наши уже в Беличах, — говорит он железнодорожникам. — Неужели повезете в Германию советское добро?

И хлопцы бегут.

Сквозь тяжелые тучи, которые последние недели нависли над городом, вдруг появилось солнце. Золотистые лучи на миг осветили измученную, почерневшую от пожаров и горя столицу Советской Украины. Солнце проплыло по небу, как бы возвещая приближение светлого дня.